Выходит
Орхун Демирханлы оказался в ловушке собственных темных эмоций – чувства потери, мести и бесконечного страха. Его жизнь превратилась в бесконечный круговорот действий, которые не оставляли места для чувства счастья и человеческого тепла. Воспоминания о сестре Нихан, которая была источником его вдохновения и любви, теперь лишь давили на него, становясь тяжелым камнем на сердце. Каждый раз, когда он принимал решение обнажить свою ярость против тех, кто, как он считал, виноват в ее смерти, в его душе разгоралась новая буря. Месть, заполнившая его существование, не была тем целебным бальзамом, который он надеялся найти; вместо этого она обернулась ядом, который отравлял его душу. Создавая вокруг себя образ безжалостного охотника, Орхун на самом деле прятал за этой маской человека, стремящегося к пониманию и принятию. Он не только уничтожал врагов, но также разрывал свои последние связи с оставшимися близкими. Друзья и союзники, ранее преданные ему, теперь смотрели на него с опасением, осознавая, что их любимый Орхун превратился в незнакомца, полного ненависти и жажды крови.
Его изоляция стала наградой за ненависть, и он не замечал, как с каждым новым поступком становился все более одиноким. Ночи, наполненные тишиной, больше не были для него моментами покоя. Вместо этого они стали свидетелями его внутренней войны, где он боролся с призраками своего прошлого. Вспоминая смех Нихан и ее светлые глаза, он чувствовал, как воспоминания оживают, но вместо утешения они лишь подтверждали его провал. Ощущение вины и утраты не покидало его ни на мгновение, но он выбирал не слушать этот голос, глубже погружаясь в свою тьму. Он надеялся на то, что месть станет решением — тем единственным выходом, который вернет ему утраченный смысл. Однако, как бы он ни уговаривал себя, Орхун понимал, что этот путь лишь углубляет его страдания. Он осознавал, что его месть становится все более абстрактной, отдаляясь от конкретной цели, и теперь чаще обличала его самого. С каждым новым убийством он отдалялся от того, кем когда-то был, и это состояние вызывало у него боль, которую он не мог игнорировать. Вместо того чтобы обрести покой, он лишь накапливал тяжесть своих действий, создавая непереносимое бремя.
Его изоляция стала наградой за ненависть, и он не замечал, как с каждым новым поступком становился все более одиноким. Ночи, наполненные тишиной, больше не были для него моментами покоя. Вместо этого они стали свидетелями его внутренней войны, где он боролся с призраками своего прошлого. Вспоминая смех Нихан и ее светлые глаза, он чувствовал, как воспоминания оживают, но вместо утешения они лишь подтверждали его провал. Ощущение вины и утраты не покидало его ни на мгновение, но он выбирал не слушать этот голос, глубже погружаясь в свою тьму. Он надеялся на то, что месть станет решением — тем единственным выходом, который вернет ему утраченный смысл. Однако, как бы он ни уговаривал себя, Орхун понимал, что этот путь лишь углубляет его страдания. Он осознавал, что его месть становится все более абстрактной, отдаляясь от конкретной цели, и теперь чаще обличала его самого. С каждым новым убийством он отдалялся от того, кем когда-то был, и это состояние вызывало у него боль, которую он не мог игнорировать. Вместо того чтобы обрести покой, он лишь накапливал тяжесть своих действий, создавая непереносимое бремя.
